Читаем без скачивания Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе] - Петр Киле

В этой массе возник слой людей грамотных, образованных, даже ученых (в понятиях и масштабах той эпохи), как бы мы сейчас сказали, слой интеллигенции. По своему происхождению большинство из них принадлежали к незнатным семьям. Из них формировались кадры служилого сословия, главным образом его низшего звена, но нередко выходцы из этого слоя становились на самые высокие служебные посты в государствах. Из этой же среды выходили общественные деятели, в те времена выступавшие главным образом в двух обликах: оратора или учителя...

Сама историческая обстановка вызвала к жизни этот общественный слой. Царства Древнего Китая вели между собой непрекращавшуюся борьбу, часто — военную, почти постоянно — политическую. Нужны были советники-специалисты и в той, и в другой области. И таковые находились, причем выдвигали их не столько даже происхождение или положение, сколько способности. В источниках этого времени даже встречается выражение, получившее значение формулы-характеристики: «таланты из Чу на службе в Цзинь». Из этой формулы видно, что к службе в каком-либо царстве привлекались вообще люди способные, талантливые, независимо от принадлежности их к населению данного царства; иначе говоря, культурная прослойка того времени была не чуская или цзиньская, а общекитайская».

Ситуация узнаваема по истории Эллады. В городах-государствах Китая с сельским населением исстари пели сходной формы песни и гимны, из которых не вышло нечто подобное «Илиаде» Гомера, но сложился сборник «Шицзин» - «Книга песен и гимнов». Из более трех тысяч записанных песен были отобраны триста пять, безусловно все они были тщательно обработаны, - это уже во времена Конфуция, которому приписывается отбор песен, и позже, как подвергались обработке суждения и беседы мудрецов их учениками, связанные с именами знаменитых философов классической древности Китая.

«Шицзин» состоит из четырех разделов: «Нравы царств», «Малые оды», «Великие оды» и «Гимны». Песни «ши» слагались и исполнялись одновременно с музыкальной мелодией и с танцем во время бытовых и религиозных обрядов, народных и придворных празднеств.

В первом разделе собраны сто шестьдесят стихотворений пятнадцати царств Китая. Это древнейшие лирические, трудовые, любовные песни, да с рифмой, впервые явившейся в мировой лирике именно в Китае. Здесь связь с фольклором прямая, многие песни распевают женщины. Вот строфа из «Песни забытой жены»:

Солнце и месяц, вы свет землеШлете, плывя в вышине!Древних заветы забыл супруг,Стал он суров к жене.Или смирить он себя не мог -Взор свой склонить ко мне?

Или «Песнь о невесте»:

Персик прекрасен и нежен весной -Ярко сверкают, сверкают цветы.Девушка, в дом ты вступаешь женой -Дом убираешь и горницу ты.

И двух-трех тысячелетий как не бывало - всё сегодня и вечно, это свойство классической поэзии.

В разделах «Малые оды» и «Великие оды» представлены произведения придворных стихотворцев, пусть безымянных, но это уже не народное творчество, хотя во втором разделе еще проступает связь с фольклором. Лирическая поэзия в третьем разделе обретает черты эпической поэзии.

То гуси летят, то летят журавлиИ свищут, и свищут крылами вдали...То люди далеким походом идут,И тяжек, и труден в пустыне поход.Достойные жалости люди идут,О горе вам, сирый и вдовий народ!

В «Великих одах» проступают известные исторические события и личности. В разделе «Гимны» собраны храмовые песнопения и культовые гимны в честь духов, предков и мудрых царей древности, как воспринимали тысячелетия в прошлом в мифологической дымке уже во времена классической древности для нас. Нечто подобное звучало и в Греции, вплоть до од Пиндара на празднествах, включая и Олимпийские игры, только без рифмы.

«Шицзин» - это поэтическая энциклопедия китайской древности, как «Илиада» Гомера для классической древности Эллады, это поэма из песен различной тональности и конкретно-жизненного, исторического содержания жизни китайского народа в тысячелетиях, с окончательным ее оформлением к VI - V вв до н.э., что и знаменует переход от эпохи архаики к эпохе классики, на удивленье синхронно с классической древностью Эллады, с зарождением и развитием философской мысли, как бы дублирующей греческую премудрость для Востока.

Разумеется, и различия между классической древностью Эллады и Китая бросаются в глаза, но это в развитии отдельных видов искусства и жанров, со спецификой эстетики. В Греции ведущее, самодовлеющее значение обрели пластические искусства и театр, ни лирика, ни философия не могли соперничать с ними; в Китае именно лирика и даже прежде всего философия обрели насущное значение и статус вероучений и идеологии царств, стремившихся к господству и к объединению в единое централизованное государство. Философы и учения мудрецов были востребованы и в смысле образования, и в плане управления государствами в Китае в большей мере, на порядок выше, чем в городах-государствах Эллады. Поэтому древнекитайская литература в ее классический период оформляется прежде всего как философская проза, пронизанная импульсами поэзии от «Шицзина» и природы, мироздания в целом.

Первые памятники философской прозы - «Суждения и беседы» Конфуция (551 - 479 гг. до н.э.), записанные учениками так, что Учитель оказывается главным героем, собственно литературным персонажем произведения, как в «Диалогах» Платона Сократ, и «Книга о Пути и Благодати» Лао-цзы, старшего современника Конфуция, что воспринимается как поэма, можно сказать, с лирическим героем, каковым оказывается сам автор, книга так и называется по его имени, точнее произвищу, «Лао-цзы».

Конфуций выделил главное в природе человека - «человеческое начало» (жэнь) и положил его в основу правопорядка и этики. «Человеческое начало» в человеке - это «любовь к людям» (ай жэнь), что выражается в «прямодушии и отзывчивости» в взимоотношениях людей. Это он высказал мысль, какую мыслители открывали, как свою, вновь и вновь: «Не делай другому того, чего не желаешь себе».

Мэн-цзы (370—289), второй после Конфуция столп конфуцианства, дополнил положение Конфуция о «человеческом начале» в человеке положением о «должном», о соответствии проявления любви к людям «должному».

Сюнь-цзы (298—238) обнаружил, что в основе природы человека лежит не «любовь к людям», а зло, что он может преодолеть только неустанной работой над собой, чему способствуют правила и музыка, в которых Конфуций находил средства для воспитания в человеке духовной гармонии и  регулирования всей человеческой деятельности.

Лао-цзы, основатель философского даосизма, призывал следовать лишь «естественному», отвергая законы и вековые нормы обычного права, столь важные для конфуцианства. Все подобные установления навязываются человеку, как и оба принципа учения о «человеческом» и «должном», считали последователи Лао-цзы. В них они видели средства внутреннего принуждения, как в правилах и музыке - средства внешнего принуждения. Всякое вмешательство в «естественную» жизнь человека и ход вещей недопустимо

«От человека мысль устремлялась к тому, - пишет Конрад, - что считалось его неизменными спутниками: к земле и к небу. С давних пор в китайском представлении установилась формула «трех сил»: Небо — Земля — Человек. Столь же древним было представление о бытии как процессе, в котором действуют противоположности: свет и тьма, мужчина и женщина, тепло и холод и т. д.

Образовалось представление, что сфера, в которой действуют эти противоположности, материальна, сама же материя состоит из пяти первоэлементов; они были найдены в образе воды, огня, дерева, металла и земли. Бытие мыслилось как круговорот этих элементов, в котором один «преодолевает» другой с тем, чтобы потом его самого «преодолел» третий и т. д. В учении о пяти первоэлементах было заложено материалистическое представление о мире; в учении о двух противоположностях — основа диалектического представления о процессе бытия. Тем самым создалась почва для плодотворного развития как практического познания мира, так и для философского осмысления его».

Как мы видим, работа человеческого Разума как на греческой, так и неведомой миру - китайской почве, шла удивительно синхронно, разумеется, с различиями и спецификой, что сути не меняет.

«Конфуций — лицо вполне историческое. Мы знаем, когда он родился — в 551 г. до н. э. Знаем, что большую часть жизни — за вычетом краткого пребывания в 517—516 гг. в Ци — он провел у себя на родине, в царстве Лу, где одно время даже занимал некоторые служебные посты; что в 497 г., когда ему было уже 56 лет, начались его «годы странствий», продолжавшиеся почти 14 лет; что за эти годы он побывал в десяти царствах того времени; что в 484 г., т. е. на 69-м году жизни, вернулся на родину, где через пять лет, в 479 г., умер в возрасте 74 лет. «Луньюй» и есть «суждения и беседы» этих годов странствий».